Взаимосвязь речи и мышления. разные подходы и противоположные взгляды
Если браться за написание этого подраздела со всей серьёзностью, обстоятельно и с уважением ко мнению каждого автора, о чьих работах пойдёт речь дальше, то я опасаюсь, что нам будет тесно даже в масштабе всей этой книги. Поэтому, чтобы рассмотреть, как на проблему связи мышления и речи смотрели разные учёные, придётся сократить и упростить их взгляды, сосредоточившись только на ключевых аспектах и основных выводах, без углубления в детали и нюансы каждой теории. Это необходимо для экономии сил и времени читателей, которые хотят научиться работать с текстом и информацией.
Лев Семёнович Выготский уже был упомянут ранее, однако он не единственный, кто занимался исследованием связи мышления и речи. Наряду с ним аналогичную работу проделали его современники, например, Жан Пиаже, а также в какой-то степени последователи, такие как Эдвард Сепир, Бенджамин Ли Уорф и Ноам Хомский. Каждый из этих учёных представил свой взгляд на связь между словами, которые произносит человек, и тем, как он думает. И начать знакомство следует с работ двух современников: советского учёного Льва Выготского и швейцарского психолога Жана Пиаже.
Теории Выготского и Пиаже
Представьте, что вы находитесь в середине хорошо освещённого тоннеля, каждый выход из которого отчётливо виден. Чтобы добраться до него, достаточно пройти небольшое расстояние, однако делать это не приходится: вы стоите на транспортировочной ленте, похожей на ту, что установлена в аэропортах, и эта лента перемещает вас от середины тоннеля к одному из выходов.
Управляют транспортировочной лентой с одной стороны Лев Выготский, а с другой — Жан Пиаже, а вы — это развивающийся мозг ребёнка. Пусть тоннель и лента станут метафорой этого подраздела. Если лентой управляет Лев Семёнович, то он считает, что речь отвечает за когнитивное развитие, и его край ленты подталкивает вас в сторону Жана Пиаже. Пиаже, как и Выготский, считает, что речь и мышление неразрывно связаны, но, по его мнению, за развитие речи отвечает мышление, и он толкает ленту в направлении Льва Выготского.
В то время как Выготский считает, что речь играет ключевую роль в развитии умственных способностей ребёнка[^2]. Через необходимость что-то говорить, ребёнок сначала интериоризирует (превращает речь во внутреннюю), а затем формирует определённые шаблоны мышления, речевые стереотипы и модели поведения, подверженные воздействию социокультурных факторов. Жан Пиаже, в свою очередь, полагает, что речь, которую мы используем для самовыражения, формируется мыслительными процессами. Он считает, что ребёнок сначала учится взаимодействовать с миром[^14], экспериментирует с явлениями, а затем учится выражать относительно изученного мысли с помощью речи. Там, где Выготский видит в речи движущую силу развития мысли, Пиаже утверждает, что речь является продуктом мыслительной деятельности и не определяет её развитие.
Эдвард Сепир и Бенджамин Ли Уорф
В то время как Выготский и Пиаже представляли две почти одинаковые теории, различающиеся лишь в том, что один считал, что речь влияет на мышление, а другой — наоборот, Эдвард Сепир и Бенджамин Ли Уорф пошли совершенно иной дорогой. Они создали теорию лингвистической относительности. Эта теория мне настолько нравится, что, несмотря на регулярную критику её состоятельности, я не теряю надежды, что когда-нибудь кто-нибудь сможет подтвердить обоснованность их выводов.
Согласно теории лингвистической относительности[^15], речь и слова, которые мы произносим, не только участвуют в формировании шаблонов мышления, речевых стереотипов и моделей поведения, но и определяют, как говорящий воспринимает реальность. Приведу простой пример, снова используя метафору тоннеля.
Представьте, что теперь вы находитесь в тоннеле не в одиночестве: рядом с вами появился новый человек. Вы ничего о нём не знаете, кроме того, что это англоговорящий иностранец, и что вы оба участвуете в соревновании по нажатию кнопок. Перед вами находится огромное табло со счётчиком нажатий, а в руках у вас две кнопки, на которых написано «Да» и «Нет». Ваша задача — при появлении голубого цвета на экране нажимать «Да», а при любом другом цвете — «Нет». Хитрость в том, что «любой другой цвет» — это синий и его оттенки, но не голубой.
Вы уже поняли, в чём подвох? Любой русскоговорящий значительно быстрее определит, голубой перед ним цвет или оттенок синего, лишь потому что он использует слово в своей речи и прекрасно понимает различия между голубым и синим. Настолько хорошо, что даже закодировал их в мнемоническую фразу расшифровывающую цвета радуги:
Каждый охотник желает знать, где сидит фазан
Согласно теории лингвистической относительности, речь не только формирует мышление, но и предопределяет, как мы воспринимаем мир. Например в языке хопи отсутствуют временные категории, что влияет на то, как носители языка воспринимают время[^16]. Речь определяет границы того, что позволяет «узнать» мышление. Согласно теории Сепира — Уорфа, именно речь устанавливает границы, в которых функционирует мышление.
Универсальная грамматика Ноама Хомского
Замыкает череду гигантов лингвистической мысли Ноам Хомский, американский учёный, который исследовал связь мышления и речи с точки зрения грамматики. Ему удалось сформулировать теорию универсальной грамматики, которая, как и теория лингвистической относительности, регулярно подвергается критике, однако никакая критика не может приуменьшить вклад Хомского в наше понимание того, как взаимодействуют мышление и речь.
По его мнению, базовые мыслительные функции существуют независимо от речи[^4]. На основе этого можно предположить, что человек обладает интуитивным пониманием грамматических основ языка, на котором говорит, а возможно, и любого языка вообще. Представим на минуту, что мы закончили наши соревнования по определению голубого цвета с англоговорящим конкурентом, и он пригласил нас в свой тоннель, который находится по соседству. Войдя в него, мы видим, что он значительно отличается от нашего: другие фонари освещения, покрытие пола, кладка кирпича на стене, жёлтая, а не белая разметка, и транспортировочная лента другой модели. Однако мы безошибочно понимаем, где выход, где вход, что отвечает за включение ламп, в каком месте активируется транспортировочная лента и, самое главное, как ориентироваться в этом пространстве.
Тоннель в этой метафоре — язык, в том числе иностранный, который, согласно теории Хомского, человек понимает на интуитивном уровне и, при необходимых усилиях, может выучить любой иностранный язык, независимо от того, насколько он отличается от родного. Выучить его можно благодаря врождённому пониманию грамматики и логики языка. Теория универсальной грамматики отражает существующие шаблоны мышления, при которых речь, которую использует человек, лишь незначительно влияет на развитие этих мыслительных шаблонов.
Хомский утверждает, что базовые шаблоны мышления являются врожденными и если изменяются под воздействием речи, то незначительно. Изменения скорее всего касаются особенностей конкретного языка, но не оказывают существенного влияния на существующие шаблоны, а лишь активизируют их функционирование, без каких-либо значимых изменений.
Небольшое резюме относительно сказанного выше
Я сильно сомневаюсь, что мне удастся разобраться в проблематике связи речи и мышления лучше Выготского, Пиаже, Хомского и Сепира с Уорфом, однако я преследую иную цель. Интерпретировать их идеи в новом свете. Бережно перенести принципы, которые они описали на работу с информацией, найти теоретическим представлениям связи речи и мышления, практическое применение. Заложить, крепкий фундамент, который выдержит разнообразные, методы, помогающие чтецу максимально эффективно перерабатывать прочитанное, услышанное и увиденное.
BIO
theBrain mapping
ID: 202411041911 Source:: Friend:: Child:: Next::
Keywords:
Related:
Reference: