О том, как я академический текст пишу
Строгий академический стиль
У меня есть некоторая сложность с написанием простого текста. То есть, доступного и понятного. В мои работы всегда вкрадываются академические слова, похожие на эти: дискурс, познавательные функции, социальная природа взаимодействия.
Когда «команда» энтузиастов вычитывала мою книгу о «нечтении», несколько раз на полях манускрипта я встречал комментарии, что «не самое простое чтиво». С момента публикации книги я внимательно наблюдаю за комментариями, которые оставляют читатели в Яндекс.Книгах, Ozon и ЛитРесе. Иногда попадаются слова «скучно», «вода». Мне кажется, причина тому — мой стиль, потому что сейчас количество цитирований приближается к количеству читающих (80 %), а это сигнализирует мне о том, что в книге явно много полезного, только доступно — в силу использованного мной языка — не всем.
Иными словами: мой текст «тяжёлый».
Возможно, так получается подсознательно, потому что я очень хорошо понимаю современную культуру потребления информации и не специально конструирую предложения таким образом, чтобы было «не очень просто» их читать. А может, это уже стало стилем моего повествования. Тем не менее я всегда стараюсь максимально просто, доступно и с подводящими аналогиями и последующими примерами донести какие-то не самые простые идеи.
По такому же принципу я работаю со своей диссертацией, делая текст максимально понятным, но строже — придерживаясь академических норм. Избегаю использования личных местоимений и опираюсь не на «я так думаю», а исключительно на существующие научные работы. Тем не менее и такой текст, где я стараюсь придерживаться принятых в научном дискурсе правил и форматов, пестрит «жаргонами», неуместными примерами, а иногда и отсутствием ссылок на источник. Такую диссертацию сдавать нельзя.
Я нашёл выход, о котором сейчас расскажу и поделюсь — универсальным решением.
Работа человека и машины значительно лучше, чем каждого по отдельности
С этого тезиса начинается один из разделов моей первой книги, где я рассказываю, что в современных условиях «исключительная» культура человека перестала существовать.
В этом месте я соглашаюсь с Харари относительно его тезиса, что ИИ является своего рода «угрозой». Потому что человеческая культура перестала быть исключительной, а чем дальше, тем больше она становится гибридом человека и машины. И это прекрасно.
Машина, так же как и человек, может сделать хорошую и очень хорошую работу, а в некоторых случаях даже выполнить работу значительно более высокого качества, чем человек. Но только человек может превратить с помощью ИИ свою работу из очень хорошей в сногсшибательную. Попытка человека улучшить хорошую работу ИИ обычно приводит к ухудшению качества. Не потому, что человек глупее, а в силу биологических ограничений — памяти, внимания, общего знания и, в целом, компетенций, необходимых для манипуляции естественным языком.
Да, машина владеет человеческим языком лучше, чем 99 % тех, для кого этот язык «родной». Но не будем отвлекаться.
Когда я работаю над какой-то идеей, то обычно собираю на канвасе свои заметки и пометки в некоторую структуру, соединяю стрелками и в лучших традициях методов концептуального картирования Новака прописываю отношение (объясняет, уточняет, противоречит, следует и т. д.) заметок и пометок друг к другу.
Следующим шагом становится поиск «точки входа», с которой начинается раскрытие идеи. Это может быть не первая заметка в цепи (сети?). Я могу начать свою аргументацию с середины или с конца. Если случай особо тяжёлый — не могу понять, как «раскрывать идею», — то создаю логическую улитку в простейшей её нотации: если…, то…, потому что…. А потом уже к улитке подтягиваю фрагменты идей, раскиданных на канвасе в виде заметок и пометок.
И уже когда я построил «стартовый» аргумент, который при работе с ним может получить дополнительные следствия или обоснования, я берусь за написание эссе. Для меня написание короткого (до 500 слов) эссе — лучший способ выразить идею. В 500 слов умещается одна законченная мысль — и так они складываются одна за другой1.
Вот, для примера, фрагмент последнего мини-эссе, описывающего становление познавательных функций подростков в традиционный период (от Античности до XVIII века):
Мой текст в форме эссе
Планирование этого периода по большей части было прикладным и осуществлялось с опорой на практический опыт. Подросток в XVIII веке планировал дела, исходя из бытовых задач: дела по дому или связанные с сельскохозяйственными работами. Подобное планирование, хоть и способствовало развитию познавательных способностей и навыков организации, происходило исключительно в контексте известной рутины.
В традиционном периоде не уделялось значительного внимания абстрактному планированию, как это происходило в постиндустриальный и информационный периоды. Абстрактное целеполагание за пределами выполняемых обязанностей было привилегией элит — тех, кто получал формальное образование. Но даже в случае формального обучения абстрактное целеполагание и планирование ограничивались планом аргументации в споре или планом написания риторического эссе.
Те «исключительные» подростки, которых обучали формальной логике и риторике, в значительной степени развивали познавательные умения — например, были способны распознать сложную структуру спора, умели планировать выступление. Однако это оставалось уделом небольшого круга элит. Для подавляющего большинства функция произвольного планирования была слабо развита и продиктована потребностями ежедневной рутины.
Традиционный период являлся «терпеливым» временем: путешествия и обмен сообщениями были медленными, а социальный контекст требовал уважения к значимому взрослому. Подростку в первую очередь было необходимо умение придерживаться инструкции учителя и сдерживать импульс «делать по-своему», а аристократу, помимо всего прочего, требовалось умение контролировать себя в обществе.
Иерархическая структура социального взаимодействия выступала «сильным» внешним регулятором познавательной деятельности, постепенно воспитывая некоторые высшие психические функции у подростков, удостоенных формального образования.
Текст этого фрагмента собран из двух заметок, которые у меня получились после изучения работ Выготского, Лурии и некоторого количества других исследователей. В нём есть всё, что я люблю: примеры, относительно простое повествование, сравнение с другими периодами. Но я понимаю, что это будет не самым лучшим решением — оставить текст в таком виде для диссера, его нужно переписать под «строгий научный стиль» и убрать всё лишнее. Для меня «очередное» переписывание слишком сложно: лишняя работа. Поэтому я приглашаю к себе в помощники ChatGPT, используя вот такой промпт:
Промпт «академизация текста»
Проверь мой текст на грамматические и орфографические ошибки, не изменяя авторский стиль и структуру. Затем приведи его к более строгому научному стилю: устрани неформальные выражения, повысив научность языка, но сохрани смысл и ход мысли. Подбери подходящие научные теории, концепции и авторитетные публикации (как отечественные, так и зарубежные), которые помогут обосновать ключевые идеи текста. Встрой эти теории в текст в логически уместных местах. В конце составь список использованных источников, оформленный по ГОСТ Р 7.0.5–2008.
Каждый, кому нужно, без проблем сможет «подкрутить» его под свои требования — от упрощения идей до мемификации или анекдотизации. Мы с Максом баловались — получились очень смешные анекдоты по работе Выготского Мышление и речь.
Когда этот промпт применяется к тексту выше, то получается вот такой результат:
Переработанный текст для диссера
Анализируя развитие планирования — как одной из центральных высших психических функций в концепции Л.С. Выготского — необходимо отметить, что в традиционном обществе оно носило преимущественно прикладной, ситуативный характер. Планирование подростком XVIII века ограничивалось бытовыми и ремесленными задачами, обусловленными укладом аграрной экономики. Таким образом, речь идёт о частично сформированном уровне произвольного планирования, ограниченном повседневной рутиной.
Целенаправленное абстрактное планирование было доступно преимущественно представителям образовательной элиты, проходившим обучение формальной логике, риторике и основам аргументации. Эти навыки способствовали развитию (мета)познавательных компетенций, но оставались уделом ограниченного круга лиц[^8].
Иерархическая модель социального взаимодействия, в рамках которой фигура значимого взрослого обладала высокой нормативной властью, выполняла функцию внешнего регулятора познавательной деятельности подростков. Данный социальный контекст, по Выготскому, создавал условия для интериоризации культурных норм и структур, способствуя развитию регуляторных компонентов психики: произвольного внимания, памяти и планирования.
В получившемся тексте нет никаких ссылок на исследования, потому что это лишь фрагмент значительно большего эссе, в котором они есть, но и так понятно.
Обычно после подобной переработки GPT находит ещё пару-тройку работ, которые я не читал. Я нахожу эти публикации, быстро скимлю, чтобы убедиться, что GPT прав, и включаю их в библиографический список.
Сделай свою работу сногсшибательной
Я сторонник здравого подхода ко всему, в том числе использования ИИ. Моё мнение — и, надеюсь, удалось показать этот эффект — заключается в том, что ИИ усиливает возможности человека. Тут как в анекдоте: главное — умелое использование.
BIO
🧠 theBrain mapping
ID: 202506290700 Source:: Friend:: Child:: Next::
Keywords:
Reference:
Footnotes
-
На текущий момент диссер – это 20 последовательных эссе, раскрывающих суть и актуальность проблемы и целостный анализ от момента становления некоторого явления до его текущего состояния. Работа еще идет, думаю когда закончу будет 25-30 эссе и после перейду к следующей задаче диссера: проблематизация. ↩